Напишите мне
Введите свои контактные данные и ваш вопрос
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности
Click to order
Total:
Введите свои контактные данные
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности
11 тренинговый день
Тело семьи
СЕМЕЙНАЯ ПАМЯТЬ
Семья как системный феномен не является изолированным, замкнутым в себе явлением. Она вплетена в различные отношения и окружена множественными связями. Кроме того, любая семья возникает на фоне уже существующего родового опыта, сформированного рядом предшествующих поколений.
Каждый индивид, составляя часть семьи, является хранителем всей или части семейной памяти посредством того, что он увидел, услышал, пережил, и того, что ему было передано через предметы, свидетельства или рассказы. Его собственная идентичность получает подпитку от этой памяти.
Все что произошло с человеком и его семьей оставляет свои следы в системной семейной памяти. Эти следы запечатлеваются в душе человека и в душе семьи/рода. Это именно та родовая/семейная память, состоящая из множества нитей и переплетений, за которые хватается ребенок, чтобы «прясть собственную жизнь». С онтологической точки зрения жизнь каждого нового человека строится на истории жизни тех, кто жил до него, на жизни живших прежде, т.е. его предков.
Осознавая эту фундаментальную онтологическую основу, можно понять тот факт, что каждый из нас оказывается в тесной связи с предками и их фигурами, присутствующими в поле семейной бессознательной памяти.
Унаследованное человеком от его предков действует через сферы совместного семейного бессознательного, определяя экзистенциальные ориентиры жизни, склонности, выборы и смыслы. Наследование касается всех областей существования – генетического, аффективного, символического, экономического и социального.
Механизмом наследования выступает процесс передачи/трансляции, который следует рассматривать как тотальный и неизбежный феномен. Усвоение/принятие семейных межпоколенных трансляций является существенным формирующим началом индивида, актуализируемым в момент рождения.
Этот процесс осуществляется в соответствие с закономерностями реализации системной логики при полном неведении со стороны ребенка той судьбоносной системы отношений, в которую он приходит с рождением.
Система отношений, в которую рождается ребенок, это то, что человек связывает с понятием судьбы. В нашем представлении судьба – это сложившаяся система отношений, в которую рождается ребенок и которую он усваивает и использует для организации собственной жизни.
Полученное от старших или ушедших поколений знание аккумулируется в объемах индивидуальной памяти, в ее неосознаваемых зонах, и может быть реализовано позже, в будущем.
Каждый индивид, составляя часть семьи, является хранителем всей или части семейной памяти посредством того, что он увидел, услышал, пережил, и того, что ему было передано через предметы, свидетельства или рассказы. Его собственная идентичность получает подпитку от этой памяти.
Все что произошло с человеком и его семьей оставляет свои следы в системной семейной памяти. Эти следы запечатлеваются в душе человека и в душе семьи/рода. Это именно та родовая/семейная память, состоящая из множества нитей и переплетений, за которые хватается ребенок, чтобы «прясть собственную жизнь». С онтологической точки зрения жизнь каждого нового человека строится на истории жизни тех, кто жил до него, на жизни живших прежде, т.е. его предков.
Осознавая эту фундаментальную онтологическую основу, можно понять тот факт, что каждый из нас оказывается в тесной связи с предками и их фигурами, присутствующими в поле семейной бессознательной памяти.
Унаследованное человеком от его предков действует через сферы совместного семейного бессознательного, определяя экзистенциальные ориентиры жизни, склонности, выборы и смыслы. Наследование касается всех областей существования – генетического, аффективного, символического, экономического и социального.
Механизмом наследования выступает процесс передачи/трансляции, который следует рассматривать как тотальный и неизбежный феномен. Усвоение/принятие семейных межпоколенных трансляций является существенным формирующим началом индивида, актуализируемым в момент рождения.
Этот процесс осуществляется в соответствие с закономерностями реализации системной логики при полном неведении со стороны ребенка той судьбоносной системы отношений, в которую он приходит с рождением.
Система отношений, в которую рождается ребенок, это то, что человек связывает с понятием судьбы. В нашем представлении судьба – это сложившаяся система отношений, в которую рождается ребенок и которую он усваивает и использует для организации собственной жизни.
Полученное от старших или ушедших поколений знание аккумулируется в объемах индивидуальной памяти, в ее неосознаваемых зонах, и может быть реализовано позже, в будущем.
СИСТЕМНАЯ ПРИРОДА СИМПТОМА
Истоки многих симптомов кроются в системных взаимоотношениях, сложившихся в родительской семье. Если речь идет о ребенке, то он является наследником таких отношений, их системной специфики.
С точки зрения скрытой системной динамики, бессознательное содержание симптома показывает направление внутреннего движения в душе человека. Речь идет о движении навстречу или движении против. Направленность движения связана с присутствием другого лица в пространстве интеракций субъекта – это движение к контакту с другим, к событию встречи, или к прерыванию контакта и к уходу.
Прерывание контакта и уход всегда нарушает логику жизни, приводя субъекта к состоянию внутреннего опустошения и изолированности. Если нет в сфере осознания той, указывающей на трансцендентные горизонты, реальности, которая могла бы заполнить внутреннюю пустоту, тогда опустошенная душа, лишенная дающей покой, смысл и логику связи с другими, спонтанно заполняется теневыми содержаниями бессознательного, в крайних своих вариантах приводящих субъекта к состоянию глубокого беспокойства и того, что можно обозначить как экзистенциальная паника – т.е. состояние глубокой безнадежности и утраты перспектив смысла.
Утрата контакта, прерывание связи и следующее за ними состояние утраты смысла и внутренней пустоты стоят за динамиками любого симптома. В случае ребенка аналогом смысловой пустоты выступает моторное беспокойство и телесная паника. Поскольку любой психологический симптом имеет системную природу, это указывает на то, что в ситуацию его возникновения и последующей динамики включен не один человек, а группа (семья). Так же имеет значение контекст в котором он возник. Иными словами, симптом обладает контекстуальной специфичностью.
Фактически симптом оказывается коллективным феноменом. В таком специфически функционирующем коллективе как семья всегда будет кто-то, кто оказываться:
В контексте динамики и описания симптома такая совокупная система действует согласованно.
Дети и родительские фигуры семейной системы взаимосвязаны между собой. Внутри системы все ее части действуют согласовано. Именно поэтому если не меняется одна из составляющих, то о положительной динамике симптома говорить не приходится. Это касается в первую очередь терапевтических интервенций. Воздействие на часть системы приводит к заинтересованной динамике остальных частей.
Следует помнить, что источник симптома не лежит в самом носителе. Ребенок, например, может выступать проекцией семейного симптома, и если мы пытаемся воздействовать локально на него, то системного эффекта может не быть, либо он будет не стабильный. Важнее понимать логику семьи как целого и воздействовать на «удаленные» части системы, для того, чтобы снизить патологическую динамику на уровне тех, кто ее непосредственно выражает.
Следовательно, в семейной системе, действующей дисфункционально, можно выделить непосредственного носителя симптома (идентифицированная персона) и латентного носителя симптома (источник дисфункционального смысла, аффекта или сценария). Терапевтическая интервенция всегда должна быть направлена на латентного носителя симптома. Его фигура может быть локализована в различных временных зонах семейной историю. В качестве такого носителя могут выступать:
Поэтому, латентный носитель симптома может быть локализован в различных временных зонах семейной истории, тогда как непосредственный носитель симптома всегда локализован в актуальном настоящем.
Терапевтическая интервенция должна быть преимущественно направлена на латентного носителя симптома и предполагать трансформацию его системной функции или изменение (уточнение) его статуса.
Дисфункциональная система, несмотря на свой статус, достигает определенного внутреннего баланса, при этом симптом может выполнять функцию стабилизации системы. Если для системы такая ситуация может быть приемлема, то стоит помнить, что это достигается за счет искажений жизни и утраты благополучия со стороны непосредственного носителя симптома, поскольку именно он оказывается той системной жертвой, которая стабилизирует дисфункциональную систему.
В контексте терапии, задача заключается в выведении системы из патологического равновесия, что позволяет прояснить скрытые динамики, латентные причины симптомообразования и, в итоге, способствует трансформации всей системы.
Что же такое психологическая проблема и как она связана с динамикой симптома? Проблемой следует считать то, что:
Проблему нужно рассматривать как коммуникативный феномен, который формируется в ситуации общения и взаимодействия. Психологическая проблема – это любая тема коммуникации, содержащая нежелательные, но потенциально изменяемые компоненты.
С точки зрения скрытой системной динамики, бессознательное содержание симптома показывает направление внутреннего движения в душе человека. Речь идет о движении навстречу или движении против. Направленность движения связана с присутствием другого лица в пространстве интеракций субъекта – это движение к контакту с другим, к событию встречи, или к прерыванию контакта и к уходу.
Прерывание контакта и уход всегда нарушает логику жизни, приводя субъекта к состоянию внутреннего опустошения и изолированности. Если нет в сфере осознания той, указывающей на трансцендентные горизонты, реальности, которая могла бы заполнить внутреннюю пустоту, тогда опустошенная душа, лишенная дающей покой, смысл и логику связи с другими, спонтанно заполняется теневыми содержаниями бессознательного, в крайних своих вариантах приводящих субъекта к состоянию глубокого беспокойства и того, что можно обозначить как экзистенциальная паника – т.е. состояние глубокой безнадежности и утраты перспектив смысла.
Утрата контакта, прерывание связи и следующее за ними состояние утраты смысла и внутренней пустоты стоят за динамиками любого симптома. В случае ребенка аналогом смысловой пустоты выступает моторное беспокойство и телесная паника. Поскольку любой психологический симптом имеет системную природу, это указывает на то, что в ситуацию его возникновения и последующей динамики включен не один человек, а группа (семья). Так же имеет значение контекст в котором он возник. Иными словами, симптом обладает контекстуальной специфичностью.
Фактически симптом оказывается коллективным феноменом. В таком специфически функционирующем коллективе как семья всегда будет кто-то, кто оказываться:
- источником развития симптома (индуктор);
- носителем симптома (идентифицированный субъект, реципиент);
- тем, кто выступает в качестве подкрепляющего фактора.
В контексте динамики и описания симптома такая совокупная система действует согласованно.
Дети и родительские фигуры семейной системы взаимосвязаны между собой. Внутри системы все ее части действуют согласовано. Именно поэтому если не меняется одна из составляющих, то о положительной динамике симптома говорить не приходится. Это касается в первую очередь терапевтических интервенций. Воздействие на часть системы приводит к заинтересованной динамике остальных частей.
Следует помнить, что источник симптома не лежит в самом носителе. Ребенок, например, может выступать проекцией семейного симптома, и если мы пытаемся воздействовать локально на него, то системного эффекта может не быть, либо он будет не стабильный. Важнее понимать логику семьи как целого и воздействовать на «удаленные» части системы, для того, чтобы снизить патологическую динамику на уровне тех, кто ее непосредственно выражает.
Следовательно, в семейной системе, действующей дисфункционально, можно выделить непосредственного носителя симптома (идентифицированная персона) и латентного носителя симптома (источник дисфункционального смысла, аффекта или сценария). Терапевтическая интервенция всегда должна быть направлена на латентного носителя симптома. Его фигура может быть локализована в различных временных зонах семейной историю. В качестве такого носителя могут выступать:
- фигуры актуального времени – функционирующие в настоящем, с которыми непосредственный носитель симптома имеет прямое общение;
- фигуры биографического времени – функционировавшие в биографическом прошлом, о которых данный субъект помнит или помнит события с ними связанные;
- фигуры исторического времени – персонажи семейной истории, память о которых хранится в явном или латентном виде и с которыми у субъекта не было непосредственного общения, но факты судьбы, которых выступают скрытыми источниками симптома в настоящем актуальном времени.
Поэтому, латентный носитель симптома может быть локализован в различных временных зонах семейной истории, тогда как непосредственный носитель симптома всегда локализован в актуальном настоящем.
Терапевтическая интервенция должна быть преимущественно направлена на латентного носителя симптома и предполагать трансформацию его системной функции или изменение (уточнение) его статуса.
Дисфункциональная система, несмотря на свой статус, достигает определенного внутреннего баланса, при этом симптом может выполнять функцию стабилизации системы. Если для системы такая ситуация может быть приемлема, то стоит помнить, что это достигается за счет искажений жизни и утраты благополучия со стороны непосредственного носителя симптома, поскольку именно он оказывается той системной жертвой, которая стабилизирует дисфункциональную систему.
В контексте терапии, задача заключается в выведении системы из патологического равновесия, что позволяет прояснить скрытые динамики, латентные причины симптомообразования и, в итоге, способствует трансформации всей системы.
Что же такое психологическая проблема и как она связана с динамикой симптома? Проблемой следует считать то, что:
- рассматривается кем-то как нежелательное поведение, требующее изменений;
- как нечто принципиально подлежащее изменению.
Проблему нужно рассматривать как коммуникативный феномен, который формируется в ситуации общения и взаимодействия. Психологическая проблема – это любая тема коммуникации, содержащая нежелательные, но потенциально изменяемые компоненты.
ТРАНСГЕНЕРАЦИОННЫЙ СИМПТОМ
Отдельный системный феномен семьи моет представлять собой то, что следует обозначить ка трансгенерационный симптом. Он связан с существующей в семье трансгенерационной тайной. Речь идет о симптоме совершенно особой природы. Субъект знает то, что он не знает. Тайна вытекает не из вытеснения, а из запрета знать, связанного с риском стыда и с отношением, которое соединяет всех потомков той или иной генеалогической линии. Субъект имеет дело с противоречием между проявлением воли (а не желания) знать и невозможностью узнать. Намерение к тому, чтобы знать продиктовано стремлением освободится от «навязчивого» прошлого и от бессознательного запрета скрывать/хранить тайну, которая явно субъекту не принадлежит; это бессознательный запрет на речь и установка на молчание. Тем самым субъект выражает свою бессознательную лояльность семейной истории и ее ценность для себя. Освободится от такой фиксации на лояльности крайне сложно, поскольку это равносильно утрате мультигенерационной основы для собственной жизни и идентичности. Это фактор угрозы собственному Я.
Трансгенерационный симптом мы определяем как актуально патогенный, связанный с историей семьи, системный паттерн, обеспечивающий или подкрепляющий передачу дисфункционального сценария, реализуемого в судьбе семьи или отдельного ее представителя.
Выше говорилось о том, что симптом может быть рассмотрен как коммуникативный феномен, разворачивающийся в пространстве дискурсивных практик семьи. В большинстве случаев это так, даже тогда, когда речь идет о явлениях наследования и передачи. Однако можно допустить расширенную трактовку природы симптома, особенно в тех случаях, когда речь идет о присутствии фантомных составляющих интерактивного пространства семьи.
Симптом можно рассматривать в значениях молчания/замалчивания – это не только то, что формулируется как проблема, но и то, что не может быть проговорено в связи с отсутствием смысловых/дискурсивных концептуализированных ресурсов, основанных на рефлексии опыта, биографии и истории семьи. Симптом – это область смыслового зияния, непроговариваемого и нерефлексируемого семейного мультигенерационного опыта, предположительно связанного с реализованными когда-то в прошлом представителями иных генераций рода нелегитимными актами.
Вероятно, наиболее санирующими, не требующими проговаривания и специально организованной рефлексивной процедуры по концептуализации опыта, выступают немотивированные акты красоты, устанавливающие естественную структуру гармонии и порядка, в контексте глобальной тенденции всего выступать частью остального в направлении всеобщей синхронизации.
Трансгенерационный симптом мы определяем как актуально патогенный, связанный с историей семьи, системный паттерн, обеспечивающий или подкрепляющий передачу дисфункционального сценария, реализуемого в судьбе семьи или отдельного ее представителя.
Выше говорилось о том, что симптом может быть рассмотрен как коммуникативный феномен, разворачивающийся в пространстве дискурсивных практик семьи. В большинстве случаев это так, даже тогда, когда речь идет о явлениях наследования и передачи. Однако можно допустить расширенную трактовку природы симптома, особенно в тех случаях, когда речь идет о присутствии фантомных составляющих интерактивного пространства семьи.
Симптом можно рассматривать в значениях молчания/замалчивания – это не только то, что формулируется как проблема, но и то, что не может быть проговорено в связи с отсутствием смысловых/дискурсивных концептуализированных ресурсов, основанных на рефлексии опыта, биографии и истории семьи. Симптом – это область смыслового зияния, непроговариваемого и нерефлексируемого семейного мультигенерационного опыта, предположительно связанного с реализованными когда-то в прошлом представителями иных генераций рода нелегитимными актами.
Вероятно, наиболее санирующими, не требующими проговаривания и специально организованной рефлексивной процедуры по концептуализации опыта, выступают немотивированные акты красоты, устанавливающие естественную структуру гармонии и порядка, в контексте глобальной тенденции всего выступать частью остального в направлении всеобщей синхронизации.
ФАНТОМНЫЕ ФИГУРЫ И БЕЛЫЕ ПЯТНА СЕМЕЙНОЙ ИСТОРИИ
Семья как целостное образование включает в свою структуру и динамику различные фигуры. Эти фигуры могут носить различный по своей природе и характеру смысл.
В качестве фигур могут выступать:
В качестве фигур могут выступать:
- персоны семейной системыприсутствующие в ней актуально, т.е. живые люди, активно участвующие в построении семейной истории и включенные в перекрестные отношения
- проекции живых людейв структуру подсистем семьи, например, персона расширенной семьи, опосредовано, через психику носителя данного устойчивого интроекта, в виде фантома проецируется и внедряется в пространство жизни нуклеарной семьи (мать, реже отец, мужа или жены в пространство их собственных отношений)
- фантомные фигуры умершихпамять о которых сохраняется в системе, такая память может носить как положительные коннотации, так и отрицательные;
фантомные фигуры умерших («призраки») могут быть представлены в различных формациях:
а) в виде миметических образов-копий в памяти живых носителей семейной истории,
б) в виде неясных и устойчивых состояний и переживаний (трансгенерационные аффекты),
в) в виде фантазматических образов сновидений и галлюцинаций,
г) в виде навязчивых идей и мыслей,
д) в виде поведенческих стереотипов и соматических реакций (соматизаций, в том числе патологических),
е) в виде повторяющихся событий, совпадений и дат (эффект годовщины)
Фантомная фигура, или, в том случае если речь идет об уже умерших, «призрак», является следствием латентного функционирования бессознательной семейной тайны, в качестве которой могут выступать нелегитимные события — инцест, преступление, незаконное рождение, предательство, и пр.
Такое событие актуализирует данный феномен. Явление системного призрака по аналогии близко тому художественному образу, который описан в классической английской готической прозе — из этих произведений известно, что явление призрака всегда обусловлено определенной причиной, связанной с его неудовлетворенностью и «неуспокоенностью».
«Дух мертвого» возвращается к живим, как своего рода напоминание и требует от них решения ситуации из прошлого и успокоения
Преодоление действий призрака сопровождается выяснением ужасной семейной тайны, после чего совершается некое ритуальное действие, после которого «призрак» умершего предка обретает покой. С технической стороны данная схема описывает логически правильную последовательность снятия актуальности «призрака» и его возвращение из мира живых в системное бессознательное поле, его ассимиляцию и растворение.
Любой «призрак» должен быть «возвращен» из «мира живых» в «мир мертвых». Этот процесс осуществляется через разоблачение и прояснение тайны, посредством герменевтической процедуры толкования, символического выражения и терапевтического отыгрывания. Рассматриваемое явление требует особого подхода и внимательного отношения, поскольку данная тема описывает собой пограничный спектр феноменов, при некорректном обращении и вульгаризации которых существует опасность скатывания в область примитивной метафизики, бытового оккультизма и иррациональных страхов.
Американский психоаналитик Н. Абрахам, предложив понятие призрака, рассматривает его в качестве центрального объяснительного механизма бессознательных трансгенерационных передач.
Присутствие бессознательного фантома лежит в основе «возвращения мертвых» в мир живых. Если абстрагироваться от бытовых верований и страхов, существует своего рода бессознательный механизм оживления мертвых, точнее их образа в душе живых и в семейной памяти. Следует при этом помнить, что есть различие между системными закономерностями этого процесса и бытовыми опасениями.
Обыденное сознание приписывает фантомным фигурам некоторую (иногда значительную) степень автономности и произвольности в выборе действий, в связи с которой они, как кажется, могут возвращаться в мир живых, вмешиваясь в события жизни по собственной воле. В действительности ситуация складывается иначе, но эта инаковость не очевидна, что в свою очередь запускает работу страхов и связанных с ним фантазий.
«Мертвые» не имеют произвольной автономности для возвращения в мир живых, они не имеют собственной воли, но как автономные психические комплексы, обладают скрытыми интенциями (желаниями), создающими основание для их воспроизведения в системе семейных интеракций.
С другой стороны, если мы посмотрим на данные обстоятельства с позиции субъекта, носителя автономной воли, то очевидно, что именно он дает некое право, к тому, чтобы определенный бессознательный объем памяти был воспроизведен; иными словами, это не «мертвые» возвращаются, но живые пытаются заполнить пробелы в истории (белые пятна), связанные с судьбами и тайнами других.
Эти тайны проникают в самую сердцевину нашей души, поскольку наравне с ясно читаемыми аспектами генеалогической истории, принимают участие в формировании нашей идентичности — возникает проблема ее целостности и полноты. Чем больше тайн таит в себе история семьи, чем больше не проясненных моментов биографии, тем более идентичность лакунарна, и эти зияния будут настойчиво требовать своего заполнения в связи с невыносимостью для субъекта отсутствия структуры.
В том случае, если нет подлинной информации и исторических свидетельств, зияния заполняются фантазиями, страхами и домыслами. В сумме данные феномены объективируются как призрак и во внешнем мире, в сфере актуальной активности, проявляются в соответствии с механизмами случайных совпадений и синхронизаций, обретая в этом свою материализацию. Следовательно, призрак является формой объективации/материализации фантазма. Субъект, сталкиваясь с явлением фантома, оказывается в поле действия элементов чужого бессознательного (своих родителей или фигур более старшего поколения).
Парадоксальным образом в фигуре призрака сталкиваются амбивалентные тенденции. С одной стороны, фактом своего присутствия он сигнализирует о потребности раскрытия тайны, прояснения ситуации и потребности в успокоении, с другой же — как продукт бессознательного функционирования, он стремится к тому, чтобы никогда не быть осознанным.
Как бессознательное явление, фантом способен быть транслируем из бессознательного родителей в бессознательное ребенка, который погружен в совместное поле взаимодействий и коммуникаций
Данный процесс может напоминать вытеснение, как оно известно из теории психоанализа. Однако психическая динамика фантомной фигуры следует отличать от функций вытеснения. Вытеснение представляет собой механизм функционирования собственной психи, бессознательно инициируемый самим субъектом; объектами вытеснения оказываются опасные или чуждые компоненты психики.
В случае актуализации фантома, ситуация обстоит несколько иначе: фантом оформляется внедрением инородного смысла, который часто не может быть подвергнут рефлексивной оценке даже потенциально с какой-то степенью вероятности, поскольку касается чужой судьбы и чужой истории, к которой субъект оказывается причастен относительно и косвенно, как принадлежащая семейному контексту часть.
Инородный смысл внедряется (инкорпорируется) в психический аппарат субъекта, как нечто, как интенция, пришедшая извне. Основным содержанием для субъекта такого смыслового наполнения является его незнание и непонимание. Именно незнание оказывается основным движущим механизмом актуализации фантомной фигуры, которая вступает с субъектом в тесные зависимые отношения, оказывая влияние на его идентичность. Однако такая идентичность на фоне присутствия фантомной фигуры оказывается лакунарной, т.е. не полной, и лакуны заполняются аффектами. За лакунарной идентичностью стоят зоны неясности и белые пятна семейной истории.
Непосредственно данная ситуация, и достаточно интенсивно, затрагивает душу ребенка, поскольку белые пятна, связанные с незнанием, возникают именно в его душе. Вместе с тем, следует всегда помнить, что появление призрака из прошлого отсылает к вполне реальным фактам, но не доступным для субъекта, поскольку они связаны с чужой биографией, порождены чужой жизнью и не переданы в рассказах.
«Создание» призрака непосредственно не касается бессознательного субъекта, а касается бессознательного другого человека, что приводит к двойному столкновению с непроговариваемым: с одной стороны, запрет снимать покров таинственности с того, что должно оставаться тайной, чтобы хранить «хорошую» память об умерших («О чем невозможно сказать, о том следует молчать», как в свое время выразился Людвиг Витгенштейн); с другой стороны, невозможность выразить словами нечто, что субъект не испытал сам, о чем он не может вспом¬нить, потому что он этого не прожил, и память чего не была передана с помощью слов.
Реализуя подобный сценарий, субъект почти не может воздействовать на призрак, который его преследует. Он может чувствовать эту «беспокоящую странность» в себе, но не в состоянии ни понять, ни выразить то, что он чувствует. Активность призрака является источником бесконечных повторений, что препятствует возможности рационального осмысления.
Для ребенка эта ситуация усиливается еще и фактом его отношений к идеализированным парентальным фигурам (отец и мать). Он готов молчать и бессознательно уходить от правды для того, чтобы в собственных глазах не разрушились его родительские фигуры, на основе которые выстраивается структура его идентичности.
Проговаривание и поиск правды ставит под вопрос собственную идентичность. Однако кризис ломки идентичности «открывает глаза» на истинные аспекты биографии и истории своей семьи. В этом смысле стоит помнить о том, что идентичность не является чем-то раз и навсегда данным — но это тот аспект субъектности, который находится в постоянных преобразованиях, развитии и уточнении.
Поэтому, любое молчание в семье не должно являться препятствием к постановке гипотез относительно фактов прошлого и его присутствия в настоящем в виде призрачных фигур, симптомов и закономерных случайностей. Связанные с призраком белые пятна требуют осознания и поиска информации — внутренней и внешней. Этот процесс может длиться годами, но только это позволяет заполнить внутренние пустоты, прерывая круг навязчивых повторений судьбы. В связи с этим, особо актуальным становится вопрос понимания механизма и логики формирования фантомных фигур, а также их идентификации.
Такое событие актуализирует данный феномен. Явление системного призрака по аналогии близко тому художественному образу, который описан в классической английской готической прозе — из этих произведений известно, что явление призрака всегда обусловлено определенной причиной, связанной с его неудовлетворенностью и «неуспокоенностью».
«Дух мертвого» возвращается к живим, как своего рода напоминание и требует от них решения ситуации из прошлого и успокоения
Преодоление действий призрака сопровождается выяснением ужасной семейной тайны, после чего совершается некое ритуальное действие, после которого «призрак» умершего предка обретает покой. С технической стороны данная схема описывает логически правильную последовательность снятия актуальности «призрака» и его возвращение из мира живых в системное бессознательное поле, его ассимиляцию и растворение.
Любой «призрак» должен быть «возвращен» из «мира живых» в «мир мертвых». Этот процесс осуществляется через разоблачение и прояснение тайны, посредством герменевтической процедуры толкования, символического выражения и терапевтического отыгрывания. Рассматриваемое явление требует особого подхода и внимательного отношения, поскольку данная тема описывает собой пограничный спектр феноменов, при некорректном обращении и вульгаризации которых существует опасность скатывания в область примитивной метафизики, бытового оккультизма и иррациональных страхов.
Американский психоаналитик Н. Абрахам, предложив понятие призрака, рассматривает его в качестве центрального объяснительного механизма бессознательных трансгенерационных передач.
Присутствие бессознательного фантома лежит в основе «возвращения мертвых» в мир живых. Если абстрагироваться от бытовых верований и страхов, существует своего рода бессознательный механизм оживления мертвых, точнее их образа в душе живых и в семейной памяти. Следует при этом помнить, что есть различие между системными закономерностями этого процесса и бытовыми опасениями.
Обыденное сознание приписывает фантомным фигурам некоторую (иногда значительную) степень автономности и произвольности в выборе действий, в связи с которой они, как кажется, могут возвращаться в мир живых, вмешиваясь в события жизни по собственной воле. В действительности ситуация складывается иначе, но эта инаковость не очевидна, что в свою очередь запускает работу страхов и связанных с ним фантазий.
«Мертвые» не имеют произвольной автономности для возвращения в мир живых, они не имеют собственной воли, но как автономные психические комплексы, обладают скрытыми интенциями (желаниями), создающими основание для их воспроизведения в системе семейных интеракций.
С другой стороны, если мы посмотрим на данные обстоятельства с позиции субъекта, носителя автономной воли, то очевидно, что именно он дает некое право, к тому, чтобы определенный бессознательный объем памяти был воспроизведен; иными словами, это не «мертвые» возвращаются, но живые пытаются заполнить пробелы в истории (белые пятна), связанные с судьбами и тайнами других.
Эти тайны проникают в самую сердцевину нашей души, поскольку наравне с ясно читаемыми аспектами генеалогической истории, принимают участие в формировании нашей идентичности — возникает проблема ее целостности и полноты. Чем больше тайн таит в себе история семьи, чем больше не проясненных моментов биографии, тем более идентичность лакунарна, и эти зияния будут настойчиво требовать своего заполнения в связи с невыносимостью для субъекта отсутствия структуры.
В том случае, если нет подлинной информации и исторических свидетельств, зияния заполняются фантазиями, страхами и домыслами. В сумме данные феномены объективируются как призрак и во внешнем мире, в сфере актуальной активности, проявляются в соответствии с механизмами случайных совпадений и синхронизаций, обретая в этом свою материализацию. Следовательно, призрак является формой объективации/материализации фантазма. Субъект, сталкиваясь с явлением фантома, оказывается в поле действия элементов чужого бессознательного (своих родителей или фигур более старшего поколения).
Парадоксальным образом в фигуре призрака сталкиваются амбивалентные тенденции. С одной стороны, фактом своего присутствия он сигнализирует о потребности раскрытия тайны, прояснения ситуации и потребности в успокоении, с другой же — как продукт бессознательного функционирования, он стремится к тому, чтобы никогда не быть осознанным.
Как бессознательное явление, фантом способен быть транслируем из бессознательного родителей в бессознательное ребенка, который погружен в совместное поле взаимодействий и коммуникаций
Данный процесс может напоминать вытеснение, как оно известно из теории психоанализа. Однако психическая динамика фантомной фигуры следует отличать от функций вытеснения. Вытеснение представляет собой механизм функционирования собственной психи, бессознательно инициируемый самим субъектом; объектами вытеснения оказываются опасные или чуждые компоненты психики.
В случае актуализации фантома, ситуация обстоит несколько иначе: фантом оформляется внедрением инородного смысла, который часто не может быть подвергнут рефлексивной оценке даже потенциально с какой-то степенью вероятности, поскольку касается чужой судьбы и чужой истории, к которой субъект оказывается причастен относительно и косвенно, как принадлежащая семейному контексту часть.
Инородный смысл внедряется (инкорпорируется) в психический аппарат субъекта, как нечто, как интенция, пришедшая извне. Основным содержанием для субъекта такого смыслового наполнения является его незнание и непонимание. Именно незнание оказывается основным движущим механизмом актуализации фантомной фигуры, которая вступает с субъектом в тесные зависимые отношения, оказывая влияние на его идентичность. Однако такая идентичность на фоне присутствия фантомной фигуры оказывается лакунарной, т.е. не полной, и лакуны заполняются аффектами. За лакунарной идентичностью стоят зоны неясности и белые пятна семейной истории.
Непосредственно данная ситуация, и достаточно интенсивно, затрагивает душу ребенка, поскольку белые пятна, связанные с незнанием, возникают именно в его душе. Вместе с тем, следует всегда помнить, что появление призрака из прошлого отсылает к вполне реальным фактам, но не доступным для субъекта, поскольку они связаны с чужой биографией, порождены чужой жизнью и не переданы в рассказах.
«Создание» призрака непосредственно не касается бессознательного субъекта, а касается бессознательного другого человека, что приводит к двойному столкновению с непроговариваемым: с одной стороны, запрет снимать покров таинственности с того, что должно оставаться тайной, чтобы хранить «хорошую» память об умерших («О чем невозможно сказать, о том следует молчать», как в свое время выразился Людвиг Витгенштейн); с другой стороны, невозможность выразить словами нечто, что субъект не испытал сам, о чем он не может вспом¬нить, потому что он этого не прожил, и память чего не была передана с помощью слов.
Реализуя подобный сценарий, субъект почти не может воздействовать на призрак, который его преследует. Он может чувствовать эту «беспокоящую странность» в себе, но не в состоянии ни понять, ни выразить то, что он чувствует. Активность призрака является источником бесконечных повторений, что препятствует возможности рационального осмысления.
Для ребенка эта ситуация усиливается еще и фактом его отношений к идеализированным парентальным фигурам (отец и мать). Он готов молчать и бессознательно уходить от правды для того, чтобы в собственных глазах не разрушились его родительские фигуры, на основе которые выстраивается структура его идентичности.
Проговаривание и поиск правды ставит под вопрос собственную идентичность. Однако кризис ломки идентичности «открывает глаза» на истинные аспекты биографии и истории своей семьи. В этом смысле стоит помнить о том, что идентичность не является чем-то раз и навсегда данным — но это тот аспект субъектности, который находится в постоянных преобразованиях, развитии и уточнении.
Поэтому, любое молчание в семье не должно являться препятствием к постановке гипотез относительно фактов прошлого и его присутствия в настоящем в виде призрачных фигур, симптомов и закономерных случайностей. Связанные с призраком белые пятна требуют осознания и поиска информации — внутренней и внешней. Этот процесс может длиться годами, но только это позволяет заполнить внутренние пустоты, прерывая круг навязчивых повторений судьбы. В связи с этим, особо актуальным становится вопрос понимания механизма и логики формирования фантомных фигур, а также их идентификации.
СЕМЕЙНАЯ ТАЙНА
Семейная тайна оказывает воздействие на отношения между родителями, между сиблингами, а также между представителями нескольких поколений. В том числе тайна оказывает влияние на то, как помнят об умерших, в виде каких мнемических констелляций они присутствуют в семейной памяти. Память об умерших, точнее ее качество, способно оказывать влияние на ныне живущие генерации семьи. В том случае, если в семье есть тайна, то молчание относительно ее содержания действует парадоксально: оно разделяет, поскольку устанавливает дистанцию, и в то же время оно устанавливает незримую связь замалчивания между членами семьи.
Семья несет коллективную ответственность за создание и поддержание семейной тайны.
Передача тайны (как негативного сценария) осуществляется от бессознательного к бессознательному. Причем этот процесс не связан с вытеснением, поскольку содержание тайны может быть неизвестно индуктору и реципиенту. Тайна передается как негативный сценарий, выстроенный как фантазм на основе пробела в знании — пустоты и неясности, зияния в истории семьи, что выражается в смутной интуитивной тревоге и ощущении опасности, идущей из прошлого. Субъект пытается нейтрализовать это тревожащее и ужасающее зияние и заполняет приемлемой фантазией или поведенческим актом.
Сценарий может быть деструктивный (самоубийство, сумасшествие), но эта определенность кажется более приемлемым решением, нежели ужасающая неопределенность пустоты. Такой сценарий воспринимается как судьба и безысходность.
Семья несет коллективную ответственность за создание и поддержание семейной тайны.
Передача тайны (как негативного сценария) осуществляется от бессознательного к бессознательному. Причем этот процесс не связан с вытеснением, поскольку содержание тайны может быть неизвестно индуктору и реципиенту. Тайна передается как негативный сценарий, выстроенный как фантазм на основе пробела в знании — пустоты и неясности, зияния в истории семьи, что выражается в смутной интуитивной тревоге и ощущении опасности, идущей из прошлого. Субъект пытается нейтрализовать это тревожащее и ужасающее зияние и заполняет приемлемой фантазией или поведенческим актом.
Сценарий может быть деструктивный (самоубийство, сумасшествие), но эта определенность кажется более приемлемым решением, нежели ужасающая неопределенность пустоты. Такой сценарий воспринимается как судьба и безысходность.
Суммируя все, что касается трансгенерационных передач, тайн и фантомных фигур можно сделать несколько обобщений:
- тайны, скрывающие отвергнутые и непризнанные предками факты, передаются потомкам как «нечитаемая» память; тайна указывает на ошибки, допущенные в прошлом, которые всплывают из семейного бессознательного в виде фантазматических элементов;
- передается именно тайна (ощущение неясности), а не память о событии — это должно указывать потомкам на необходимость восполнения пробела и исправления ошибки, признание события хотя бы символически;
- тайна представляет собой способ маркировки семейной истории, за которую на потомков возлагается ответственность против их воли, как элемент судьбы;
- замалчивание, мотивированное желанием защитить семью от негативных воспоминаний и осознаний дает противоположный эффект — формирование фантомной фигуры, призрака прошлого, который начинает «преследовать» потомков, указывая на неясные ошибки прошлого, и в отношении которого возникает задача терапевтического избавления;
- фантом не находится в поле классической аналитической работы поскольку не принадлежит субъекту и не может быть проанализирован, как часть его биографического опыта или как структура его персонального бессознательного, скорее он является часть коллективной семейной памяти в ее бессознательных аспектах;
- фантом воспроизводится не как элемент личного бессознательного, но как часть бессознательного другого (предка), вписанного в семейную историю и в структуру системного семейного бессознательного поля;
- фантом не подвержен процедуре интерпретации, скорее он требует своего объяснения, т.е. проговаривания, поскольку он относится не к семейному роману, который выстраивается на основе семейного фантазма, но выступает частью, связанной с семейной историей, основанной на исторических фактах;
- поскольку тайна ставит под сомнение логику генеалогического порядка, она затрагивает не отдельных субъектов, но семейную коалицию в целом.
Рекомендуемые статьи
Практика
«Дневник соматической ре-интеграции»
Сегодня и завтра продолжаем работу с «Дневником соматической ре-интеграции».
«Селфи моего тела: границы, намеки, тайны»
Сегодня и завтра продолжаем самостоятельно исследовать образы телесной визуальности. Не забывайте записывать ваши ассоциации и метафоры.
Делитесь вашими образами в Инстаграме с хэштегами #body_selfi и #re_soma.
Также вы можете обсудить результаты исследования своих образов в микрогруппах в Телеграме - поделитесь впечатлениями от собственных селфи.
«Моя семья»
Как сказала одни из героинь сериала «Американские боги», а именно Зоря Вечерня: «Семья, это те, кто помог тебе выжить тогда, когда тебе это нужно было больше всего…, даже если они тебе не нравятся».
Мы попробуем с вами идентифицировать системное присутствие членов своей семьи в собственном теле. Давайте начнем с того, что попытаемся понять – семья, это кто? Кого вы считаете собственной семьей?
Запишите описание собственной семьи в таблицу.
1. Отметьте, кого вы считаете собственной семьей. Не забывайте, что семья имеет «нуклеарный» уровень (супруг/супруга, дети) и расширенный (братья/сестры, родители, бабушки/дедушки, тети/дяди, и т.д.). Иногда, в редких случаях, членами семьи могут быть не кровные родственники.
2. Запишите для каждого, кого вы сочли собственной семьей, короткую метафору или ассоциацию. Пусть она родится спонтанно, при мыслях об этом человеке.
3. Запишите положительные чувства и переживания, которые связаны с этим человеком.
4. Запишите негативные чувства и переживания, которые также могут быть связаны с этим человеком.
Будьте искренни в своем исследовании, посвященном собственной семье.
Мы попробуем с вами идентифицировать системное присутствие членов своей семьи в собственном теле. Давайте начнем с того, что попытаемся понять – семья, это кто? Кого вы считаете собственной семьей?
Запишите описание собственной семьи в таблицу.
1. Отметьте, кого вы считаете собственной семьей. Не забывайте, что семья имеет «нуклеарный» уровень (супруг/супруга, дети) и расширенный (братья/сестры, родители, бабушки/дедушки, тети/дяди, и т.д.). Иногда, в редких случаях, членами семьи могут быть не кровные родственники.
2. Запишите для каждого, кого вы сочли собственной семьей, короткую метафору или ассоциацию. Пусть она родится спонтанно, при мыслях об этом человеке.
3. Запишите положительные чувства и переживания, которые связаны с этим человеком.
4. Запишите негативные чувства и переживания, которые также могут быть связаны с этим человеком.
Будьте искренни в своем исследовании, посвященном собственной семье.
Цель техники: актуализация образа семьи; актуализация ассоциативных и аффективных составляющих семейной системы.
Вопросы для самоанализа и групповой проработки по технике:
1
Что для вас значит понятие «семья»?
2
Кого вы считаете собственной семьей?
3
С чем связаны негативные переживания в вашей семье?
4
Что вызывает положительные переживания?
5
Как бы вы могли охарактеризовать в целом вашу семью? О чем она? О чем ваша нуклеарная семья? О чем ваша родительская семь?
6
Каким опытом обеспечила вас ваша родительская семья?
7
Какие важные для жизни навыки вы получили в вашей семье?
«Тело семьи»
Все эти прекрасные люди живут не только вокруг нас, рядом с нами, в нашем ближайшем окружении. Мы так давно их знаем, что они невольно «проникают» нам под кожу, в наше тело. Мы проживаем их телесно, мы чувствуем их присутствие рядом с собой и внутри себя. Нам сними спокойно, хорошо, весело, тревожно, одиноко, гневно, раздражительно, возбуждённо, невыносимо, но чаще всего без них никак не обойтись, часто мы уже не представляем себе жизни без них. Мы как будто бы утрачиваем почву под ногами, если кого-то из них теряем. Мы болеем вместе с ними и вместо них.
Иногда мы вместе с ними умираем, или в нас что-то «уходит» когда кого-то из них. В нас рождается надежда на лучшее, когда они рядом. Когда мы оглядываемся назад – мы видим в бесконечном прошлом множество тех, кто обеспечил возможность нас самих и тех, кто рядом с нами. Когда мы смотрим вперед – там все те, кто будет после нас. Все, кто остается с нами – они становятся частью нашего будущего. Они – будущее нашей семьи. Как и мы сами.
Но в настоящем мы связаны с каждым из них посредством нашего тела. Тело дает опыт нашего актуального присутствия в семье. Семья – не только вокруг нас, но и внутри нас.
Иногда в пространстве семьи присутствуют значимые мертвы. Возможно, вы также решите кого-то из них включить в структуру семейного тела.
Воспроизведите символическое тело вашей семьи, которое проецируется в ваше собственное тело.
1. Возьмите большой лист бумаги.
2. Изобразите объемный контур вашего тела.
3. Прислушайтесь к своим телесным ощущениям. Подумайте о вашей семье. О всех тех людях, которых вы описали в предыдущей технике. Почувствуйте их присутствие в собственном теле. Где именно звучит в вашем теле их незримое присутствие в тот момент, когда вы вспоминаете этого человека? Где возникает телесный резонанс? Не анализируйте и не пытайтесь понять почему именно «здесь» – полагайтесь на свою интуицию.
4. Подберите для каждого символическое обозначение и расположите членов вашей семьи во внутреннем пространстве вашего тела.
5. Объедините их в общую систему связями, которые между ними существуют – подберите для этого подходящий графический образ.
6. Под рисунком вы можете записать ваши ассоциации и размышления относительно символического присутствия семейной системы в вашем теле.
7. Отметьте, что с вашей точки зрения, требует коррекции, изменений, улучшения, гармонизации.
Иногда мы вместе с ними умираем, или в нас что-то «уходит» когда кого-то из них. В нас рождается надежда на лучшее, когда они рядом. Когда мы оглядываемся назад – мы видим в бесконечном прошлом множество тех, кто обеспечил возможность нас самих и тех, кто рядом с нами. Когда мы смотрим вперед – там все те, кто будет после нас. Все, кто остается с нами – они становятся частью нашего будущего. Они – будущее нашей семьи. Как и мы сами.
Но в настоящем мы связаны с каждым из них посредством нашего тела. Тело дает опыт нашего актуального присутствия в семье. Семья – не только вокруг нас, но и внутри нас.
Иногда в пространстве семьи присутствуют значимые мертвы. Возможно, вы также решите кого-то из них включить в структуру семейного тела.
Воспроизведите символическое тело вашей семьи, которое проецируется в ваше собственное тело.
1. Возьмите большой лист бумаги.
2. Изобразите объемный контур вашего тела.
3. Прислушайтесь к своим телесным ощущениям. Подумайте о вашей семье. О всех тех людях, которых вы описали в предыдущей технике. Почувствуйте их присутствие в собственном теле. Где именно звучит в вашем теле их незримое присутствие в тот момент, когда вы вспоминаете этого человека? Где возникает телесный резонанс? Не анализируйте и не пытайтесь понять почему именно «здесь» – полагайтесь на свою интуицию.
4. Подберите для каждого символическое обозначение и расположите членов вашей семьи во внутреннем пространстве вашего тела.
5. Объедините их в общую систему связями, которые между ними существуют – подберите для этого подходящий графический образ.
6. Под рисунком вы можете записать ваши ассоциации и размышления относительно символического присутствия семейной системы в вашем теле.
7. Отметьте, что с вашей точки зрения, требует коррекции, изменений, улучшения, гармонизации.
Цель техники: рактуализация и выявление системных взаимосвязей, существующих меду семейной системой и ее воплощением в собственном теле; выявление скрытых психосоматических закономерностей и системных причин развития психосоматических симптомов.
Вопросы для самоанализа и групповой проработки по технике:
1
Как ощущается «присутствие» семьи в собственном теле?
2
Кто и где расположен?
3
С какими телесными ощущениями или симптомами может быть отождествлен тот или иной член семьи?
4
Какие положительные и какие негативные переживания связаны с локализацией образа?
5
С какими воспоминаниями и событиями связано присутствие и локализация образа в психологическом пространстве тела?
6
Как звучат в пространстве вашего тела мертвые?
7
Есть ли ощущение и потребность в гармонизации тела семьи и его проекций в собственное тело? Что необходимо изменить или улучшить?
Вечерняя практика
«Тело полное любви: медитация»
Данная техника занимает 10 – 15 минут.
Перед выполнением данной техники – если вы делаете ее непосредственно перед сном – сделайте все необходимые вечерние записи в «Дневнике
соматической ре-интегерации».
Перед выполнением данной техники – если вы делаете ее непосредственно перед сном – сделайте все необходимые вечерние записи в «Дневнике
соматической ре-интегерации».
Технику рекомендуется выполнять в спокойной обстановке в удобное для вас время.
Погрузите себя в приятное, комфортное состояние расслабления. Возможно, фоном будет играть спокойная, расслабляющая музыка, уносящая ваши беспокойства и напряжения в такие дали, где они потеряют свою актуальность.
В бесконечных внутренних пространствах вашей души обнаружьте сияющую точку, которая ассоциируется с вашим сердцем – не органом тела, а центром вашей личности.
Это бесконечный источник тепла, самопринятия, любви и заботы.
Почувствуйте это сияние, которое распространяется вокруг вашего духовного сердца. Почувствуйте, как оно исходит из него.
Это сияние распространяется во все стороны и заполняет все пространство вокруг вас.
Оно наполняет ваше тело безусловной любовью и принятием.
Погрузите себя в приятное, комфортное состояние расслабления. Возможно, фоном будет играть спокойная, расслабляющая музыка, уносящая ваши беспокойства и напряжения в такие дали, где они потеряют свою актуальность.
В бесконечных внутренних пространствах вашей души обнаружьте сияющую точку, которая ассоциируется с вашим сердцем – не органом тела, а центром вашей личности.
Это бесконечный источник тепла, самопринятия, любви и заботы.
Почувствуйте это сияние, которое распространяется вокруг вашего духовного сердца. Почувствуйте, как оно исходит из него.
Это сияние распространяется во все стороны и заполняет все пространство вокруг вас.
Оно наполняет ваше тело безусловной любовью и принятием.
Вопросы для самоанализа и групповой проработки по технике:
1
Что значит для меня наполняться любовью?
2
Позволяю ли я себе делать это легко и свободно? Или у меня возникает какое-то необъяснимое сопротивление?
3
Какие чувства у вас пробуждаются, когда вы ощущаете внутреннюю наполненность заботой о себе и принятием себя?
4
Можете ли вы констатировать, что именно сердце выступает для вас внутренним источником любви, центром вашей души?
5
Когда вы мысленно всматриваетесь в свое сердце, какие у вас рождаются чувства, какие возникают образы?