Способность человека к адаптации определяется степенью его психологической зрелости, т.е. его способностью выдерживать давление обстоятельств, восстанавливаться после значительных стрессовых нагрузок, поддерживать стабильный режим собственно повседневной активности и социальных контактов.
Г. Олпорт (2002) выделил ряд категорий, характеризующих психологическую зрелость личности. К ним относятся:
1) широкие границы Я – идентичность человека выходит за пределы его Я и способна включать в себя множество внешних факторов, фактически это означает, что человек занят не только собой, но многим из того, что располагается за его пределами, всем тем, что он считает для себя значимым (искусство, политика, философия, религия);
2) способность к близким межличностным отношениям – дружеская интимность, сострадательность, терпимость к различиям в ценностях и установках других людей, способность к любви;
3) способность к самообъективации – отсутствие значительных эмоциональных барьеров и проблем, хорошее самопринятие и самопонимание, адекватное чувство юмора, спокойное отношение к собственным недостаткам и слабостям, способность справляться со своими эмоциями и достаточно хороший уровень фрустрационной толерантности;
4) реалистичное восприятие мира и реалистичный уровень притязаний, т.е. способность видеть вещи такими какие они есть;
5) способность к самопознанию – зрелая личность не останавливается в исследовании своего внутреннего мира, процесс самоактуализации принимается как значимый фактор и длится на протяжении всей жизни;
6) наличие аутентичной и достаточно целостной жизненной философии.
Очевидно, что зрелая личность способна более эффективно противостоять различным неблагоприятным социальным факторам – экономическим и политическим кризисам, квазирелигиозному воздействию, военной агрессии и идеологии. Зрелая личность обладает большей жизнестойкостью, большим жизненным потенциалом, в отличии от личности не зрелой. Незрелая личность в значительной мере подвержена различного рода социальным манипуляциям, «промывке мозгов» в силу того, что собственная дефицитарность не заполняется значимыми смыслами, результатами рефлексий, такая личность не обладает «философией жизни» и, в силу этого, заимствует ту псевдофилософию, которую ей навязывают различные идеологии.
Адаптивный потенциал личности включает в себя систему убеждений о себе и о мире, совокупность значимых отношений, способность доверять, несмотря на риски, и формировать новые связи. Именно поддержание старых и формирование новых связей обеспечивает хорошую адаптивность человека и возможность обретения дополнительных опор в обстоятельствах, сопряженных с жизненными потрясениями, кризисами и катастрофами. Незрелая личность в меньшей степени адаптивна и испытывает больше рисков в экстремальных ситуациях в силу своей неготовности к контактам, поддержке, опорам, поскольку изолирована и недоверчива. Ее ведущей мотивационной тенденцией выступает отрицание и сопротивление. Неспособность доверять и оказывать поддержку другим связаны с проецированием на других потенциальных угроз – агрессивные импульсы присваиваются другим субъектам вне зависимости от того демонстрировали они признаки агрессии или нет. Собственная изолированность и недальновидность, искаженность восприятия моделирующими идеологическими концептами побуждает видеть потенциального противника практически в каждом субъекте. Неспособность опираться на других идет рука об руку с неготовностью и даже неспособность оказывать поддержку другим в тех случаях, когда другим эта поддержка необходима. В контексте солидаризации с другими, неспособность принимать поддержку и поддерживать других повышает риски дезадаптации и гибели не только отдельной личности, но и целых групп, которые попадают в ловушку собственной изолированности и зараженности деструктивными, искажающими самосознание идеями.
Жизненный потенциал личности является переосмыслением введенного в свое время Паулем Тиллихом понятия мужество быть. Это своего рода экзистенциальная готовность, решительность «действовать вопреки», т.е. вопреки онтологической тревоге, охватывающему разум чувству бессмысленности происходящего, апатии и чувству «заброшенности» в этот холодный и печальный мир (М. Хайдеггер). Именно потенциал жизненной устойчивости позволяет человеку выдерживать экзистенциальную тревогу, связанную с рефлексией вариантов будущего.
Жизненная устойчивость человека определяет его интенциональность, т.е. характер направленности – будет ли эта направленность в будущее, либо в прошлое. Очевидно, что уверенность в своих силах, доверие себе и опора на чувство внутренней стабильности способствуют тому, что сознание личности будет ориентировано в будущее, т.е. к источнику смыслов, поскольку смыслы формируются в контексте рефлексии будущего. Но прошлое, это та область рефлексии, где смыслы угасают. И низкий потенциал жизненности, бессознательное отрицание будущего, обращают разум в прошлое, к апатии, угасанию и бессмысленности, т.е., фактически, к смерти. Преимущественное значение имеет лишь то, что человека намеревается сделать в будущем – его надежды, потребности, желания, мечты, амбиции, притязания и планы. Все это может быть обобщено понятием интенциональность личности. В зависимости от того, что человек планирует сделать в будущем, как он планирует организовать свою жизнь, определяет характер и направленность его активности в настоящем. Очевидно, что фрейдистская модель утверждает связь актуального времени с прошлым личности, тогда как мы можем утверждать иную формирующую ориентацию сознания – в будущее, и тогда именно будущее будет определять настоящее, а не прошлое. В таком контексте мы и рассматриваем адаптацию – не только как реализацию накопленного опыта и личного потенциала, но и как процесс создания вариантов будущего, в направлении которых будет разворачиваться жизнь человека.