Сознание призвано обеспечивать ориентацию личности во внутреннем и внешнем мире. Исходя из этого, одна из центральных его функций ‒ отбор и селекция способов действовать в различных обстоятельствах, связанных с меняющимися внешними условиями и под влиянием внутренних причин.
Сознание в ментальной форме репрезентирует текущее состояние мира, а также текущее состояние субъекта. Это обеспечивает возможность адаптации человека к факторам внешней и внутренней среды ‒ репрезентативность сознания и способность на основе ментальных репрезентаций выстраивать модели поведения, адекватные текущей ситуации мира и собственному психическому состоянию.
Человек обладает значительным адаптационным потенциалом. Необходимость адаптации предопределяется постоянно меняющимися условиями жизни. Складывающиеся обстоятельства связаны с процессами экономической, социально-политической и технологической трансформации среды, в которой протекает жизнь человека.
Параллельно с трансформациями окружающего мира изменения затрагивают и наш внутренний мир. Происходящие параллельно с внешними событиями внутренние процессы помогают выжить, в каких бы условиях мы ни оказались. Однако некоторые события, особенно растянувшиеся во времени, способны приобрести характер столь интенсивного стресса, что это начинает оказывать значительное влияние на качество психического и физического функционирования.
Стресс – это психическое состояние, развивающееся под влиянием экстремальных обстоятельств, возникающих в жизни человека.
Как таковой стресс не является патологическим феноменом. Более того – это форма адаптации. Но патологическую оформленность могут приобретать постстрессовые реакции. Переживания людей, испытавших на себе чрезмерные стрессогенные воздействия (катастрофы, войны, стихийные бедствия, геноцид), даже если они не получили при этом телесных повреждений, бесследно не исчезают. Вероятность пролонгированных и скрытых постстрессовых эффектов определяется рядом факторов, в числе которых следует учитывать личную (характерологическую) предрасположенность, семейную ситуацию, социальный статус человека и многое другое. Иногда последствия проявляются спустя несколько лет после пережитой ситуации; формируются дисфункциональные поведенческие стигмы, на фоне которых нередко развивается выраженные патологические (дезадаптивные) состояния. Особенность постстрессовых реакций в том, что они, несмотря на порой значительную временную давность стрессоров, продолжают сохранять патологическую связь с прошлым и проявляют себя в настоящем в виде значимого психогенного фактора.
Модель стрессового реагирования на экстремальные стимулы предложил в начале XX века Ганс Селье, который развил гипотезу общего адаптационного синдрома, т.е. процесса, способствующего выживанию индивидуума.
Воздействующие на человека экстремальные факторы запускают два типа реагирования:
1) специфические реакции, возникающие при активизации функциональной системы, ответственной за адаптацию к конкретному средовому фактору (к холоду, обезвоживанию и пр.);
2) общие неспецифические реакции приспособления, которые, собственно, и были обобщены понятием стресс.
Стрессовая реакция включает в себя «неспецифические» модификации физиологического фона, поведения и психической активности человека.
В стрессе выделяют 3 фазы общего адаптационного синдрома, развитие которых приводит к либо к восстановлению гомеостаза, т.е. постоянства функционирования организма и психики, либо к гибели организма:
- реакция тревоги, когда организм готовится к встрече с новой неизвестной ситуацией;
- фаза сопротивления, когда организм использует свои ресурсы для преодоления стрессовой ситуации;
- реакция истощения, когда резервы организма катастрофически уменьшаются и не способствуют дальнейшему нормальному функционированию и сопротивлению организма.
Специфика проживания стрессовой ситуации требует мобилизации. Такая мобилизация может быть обозначена как своего рода «совладание» с ситуацией, «овладение» ею. Это предполагает формирование целенаправленного поведения и актуализацию способностями к принятию адекватных (рациональных) решений при встрече с жизненными затруднениями и критическими обстоятельствами. При этом важно помнить, что стресс – это не только сумма адаптивных реакций. На фоне стресса могут запускаться и дезадаптивные реакции, понижающие способность организма к сопротивлению, а значит и к выживанию. Это то, что обозначается как потенциально гибельное поведение, или поведение, повышающее риск развития негативного сценария адаптации.
Дезадаптивное реагирование на фоне стресса связано с чувством глубокого замешательства, когда вместо того, что бы выходит на новый уровень функционирования и осваивать новые поведенческие стратегии, человеку «рушиться» например в прошлые травмы, либо руководствуясь повышенным уровнем напряжения блокирует спонтанное инстинктивное поведение, связанное с уходом от прямой или косвенной угрозы. Психоанализу принадлежит концепция танатоса, т.е. бессознательного стремления к собственному исчезновению. Вероятнее всего, дезадаптивное реагирование в ситуации стресса, способное значительно понизить физическую, психологическую, социальную выживаемость человека, также связано с присутствием в душе скрытой мотивации к собственной гибели.
Стрессорное реагирование связано с обстоятельствами, которые угрожают подорвать обычную (привычную) жизнь человека. Речь идет о широком спектре ситуаций и событий, начиная с того, что человек может оказаться в зоне военного конфликта, под обстрелом, либо поспасть в плен или в заложники, смерть близких, либо это могут быть более «мягкие» формы стрессовых обстоятельств – экономические или семейные неудачи, конфликты, потеря работы и пр.
Интегративное понимание стресса говорит о том, что центральное место в развитие стрессовой реакции занимает проблема, требующая от человека принятия решения. При чем решение данной проблемы предъявляет к поведению повышенные требования, выходящие за рамки привычной стратегии реагирования на критические обстоятельства жизни.
Способности человека к решению возникающих перед ним проблем и, тема самым, к адаптации, зависят от ряда факторов:
1) ресурсы человека – физические, психологические, социальные, смысловые, ценностные;
2) энергетический потенциал Я, выражающийся в способности противостоять нарастающему дискомфорту и восстанавливаться после исчезновения угроз;
3) характер проблемной ситуации и степень ее неожиданности;
4) степень адекватности восприятия проблемной ситуации и готовность к ее преодолению;
5) типа реагирования на угрозу – защитное реагирование, избегающее, агрессивное.
В сумме эти факторы определяют выбор стратегии поведения, направленной на преодоление стресса и последующую адаптацию личности к новым, изменившимся условиям жизни.
Нам следует признать, что центральным феноменом стрессового реагирования, несмотря на значимость физиологического ответа, является его психическая составляющая. В свое время Р. Лазарус (1970, 1969) предложил понятие психологического стресса, связанного с реакцией психики на стрессор, опосредованной когнитивной оценкой угрозы и возможностями личности совладать со стрессовой нагрузкой. Поэтому любая стрессовая реакция обладает психической составляющей.
Важный аспект личностного реагирования на стресс – утрата чувства контроля за происходящим, что может блокировать адекватную реакцию на угрозу, при высокой психологической цене отказа от реагирования. Это слоный поведенческий узел и составляет психологическую сущность стресса – противоречие между контролем над ситуацией, отказом от реагирования и высокой субъективной значимостью собственной пассивности.
Пассивность и низкая степень контролируемости происходящего в стрессогенной ситуации вступают в значительный внутриличностный конфликт с нашей естественной потребностью в самоактуализации своего потенциала. Условия стресса очевидным образом препятствуют самоактуализации личности. Невозможность достижения удовлетворенности своей активностью, в том числе и входе адаптации к изменившимся условиям жизни служит дополнительным стрессовым фактором. Таким образом, если суммировать некоторые данности, касающиеся условий развития стрессовой реакции, в особенности в ее психологическом контексте, то к ним моно отнести следующие:
- прямая или косвенная угроза – жизни, благополучию, стабильности, будущему, самооценке, достоинству;
- срыв адаптационных механизмов;
- недостаточность психологических защит (копинговых стратегий);
- невозможность контролировать актуальную ситуацию;
- значительные трудности в самоактуализации своего потенциала.
Однако стресс не лишен парадоксальности. Мы не можем однозначно утверждать негативность стресса, поскольку к подобной реакции могут привести как негативные, так и в целом благоприятные факторы, с одной стороны. С другой же очевидно, что преодоление стресса повышает общую жизнестойкость человека, его способность к длительной адаптации, сопровождающейся повышением самооценки и продуктивности.
Способность справляться с интенсивностью стрессовых нагрузок напрямую связана с наличием у человека определенных установок. К таким установкам могут быть отнесены следующие:
- понимание того, что жизнь не может быть только комфортной и спокойной, но в ней могут быть определенные проблемы;
- жизненные кризисы – это не только препятствия и трудности, но и возможности для обучения и развития;
- готовность воспринимать кризис как естественную часть жизни;
- чувство беспомощности и апатия, внутренняя изолированность и замкнутость не способствуют преодолению жизненных трудностей;
- готовность при любых обстоятельствах сохранять интерес к жизни и способность делать выбор;
- внутренне позволение определенной степени риска;
- отрицание повседневной враждебности как руководства к действию;
- готовность несмотря на обстоятельства заботится о своем физическом, эмоциональном и духовном здоровье, и сохранять насколько это возможно стабильный образ жизни.
Фактически, в этих мотивационных тенденциях речь идет о том, что мы не всегда можем контролировать стресс, но всегда способны осознанно решать, как на него реагировать и как к нему относиться. Популярный концепт «счастливой жизни» вовсе не означает отсутствия в ней стрессов и некую «плавность» жизни. Человек счастлив не тогда, когда спокоен, но когда удовлетворен своими успехами и достижениями, когда его жизнь наполнена осмысленной деятельностью, даже если приходится для этого преодолевать препятствия и нести ответственность за события. То, что мы стереотипно рассматриваем как потенциальный источник стрессов и определенных психологических/физических угроз, в тое время моет выступить источником смысла. И в этом, пожалуй, заключается основная ценность тех обстоятельств, в которых, несмотря на их стрессогенность, через осмысление мы моем прийти к новым смыслам. Испытывая различного рода кризисные переживания, проходя «сквозь» событийные угрозы, человек способен осознать свою собственную состоятельность и сформировать такой образ мышления, который будет ориентировать его к активности, к утверждению новых смыслов, ценностей и творческих идей.
Способность осознанно проходить «сквозь» стресс «укореняет» человека в реальности, давая ему онтологические основания и укрепляя чувство собственной ценности. Б. Г. Ананьев характеризовал такую укоренённости понятием жизнеспособность, Д. А. Леонтьев говорил о жизнетворчестве, Р. Мэй развивал в этом контексте, а именно в факте принятия жизни во всем ее слоном многообразии, концепцию мужества к творческой самореализации благодаря осмысленному принятию человеком фактов свой жизни, М. Хайдеггер непосредственно использует понятие укоренённость в бытии, а Р. Лейнг – онтологическая уверенность.
Способность сталкиваться и преодолевать стрессовые обстоятельства жизни, без регресса в пассивность, беспомощность и апатию, способствует расширению мира, в котором субъект может активно присутствовать как творческое, инициирующее новые события существо. Расширение мира – это творческий процесс, включающий баланс между доверием естественному ходу события и риском ошибиться в своих прогнозах. Д. А. Леонтьев (2001, 2003) отмечал, что творческая стратегия жизни – это реализованная динамичность отношений с миром, это готовность к самоизменениям в тех направлениях, которые будут максимально способствовать самореализации личности в складывающихся жизненных обстоятельствах. В терминах экзистенциального подхода – это мужество перед неизвестностью, своего рода «прыжок в неизвестность» (Р. Мэй), результатом которого выступает обретение нового смысла жизни.